Руководитель Рослесхоза Иван Советников (на снимке) объявил, что ведомство будет стремиться к радикальному увеличению площади искусственного лесовосстановления в ближайшие три года. По его словам, поставлена амбициозная цель – довести до 100% площадь искусственного восстановления, то есть высаживать столько леса, сколько вырубается. К 2024 году будет засаживаться более 1 млн. гектаров – сказал чиновник.

Алексей Ярошенко, руководитель лесного отдела Гринпис, считает, что задача эта наверняка будет широко освещена и получит большую общественную поддержку. Но в реальности она невыполнима, неправильна и вредна как для лесов, так и для развития лесного хозяйства.

«Невыполнима потому, что для ежегодной посадки леса с 2024 года на площади более 1 млн. гектаров нужно за три года увеличить масштабы искусственного лесовосстановления более чем в 5 раз по сравнению с нынешним уровнем (в 2020 году – 194 тыс. га), – прогнозирует эксперт. – Пропорционально (тоже больше чем в 5 раз) придётся увеличить заготовку семян лесных деревьев, площади лесных питомников, количество людей и техники, занятых на лесокультурных работах, и количество организующих их лесных специалистов. И конечно же, будет количество соответствующих бумаг и контролёров, составляющих суть нынешней системы государственного управления лесами.

Единственное, что из этого перечня представляется выполнимым, – это рост количества бумаг и контролёров. Всё остальное невозможно. Большому числу новых специалистов взяться просто неоткуда – система подготовки профессиональных кадров для лесной отрасли почти разрушена, и даже те, кого всё ещё выпускают лесные университеты и техникумы, неохотно идут работать в едва живую и катастрофически нищую отрасль.

Даже если экстренно создать условия, для того чтобы молодые специалисты валом повалили в лесное хозяйство, первые три года у них уйдёт на получение первоначального практического опыта и приведение теоретических познаний в соответствие с реальностью. Семена придётся заготавливать на лесосеках, поскольку лесосеменные плантации, и без того быстро приходящие в упадок, за такой срок нарастить просто невозможно, для этого нужно лет пятнадцать-двадцать, даже если интенсивно взяться за дело прямо сейчас (а на лесосеках проблематично заготавливать ежегодно вшестеро больше качественных семян).

Чтобы привлечь к этой работе много новых людей, надо платить им достойную зарплату, а на это у государства хронически не хватает денег (их мало даже для старых и опытных). Создание лесных питомников – дело не быстрое, а если это тепличные комплексы для выращивания сеянцев с закрытой корневой системой, то ещё и очень дорогое.

Так что шансов на реализацию всего этого в течение трёх лет нет никаких, разве что на бумаге, без какой-либо связи с реальностью.

Но эта задача ещё и вредна для лесов, лесного хозяйства и российского лесного комплекса в целом. Во-первых, искусственное лесовосстановление имеет какой-то смысл и может привести к значимым результатам только в сочетании с последующими элементами цикла лесовыращивания, прежде всего рубками ухода в молодняках (осветлениями и особенно прочистками, которые завершают формирование молодых лесов нужного состава и оптимальной густоты). Без этого вида ухода, который проводится в основном в период от пяти-семи до 15-­20 лет с года посадки, в абсолютном большинстве случаев все высаженные сеянцы и саженцы гибнут или критически отстают в росте, а вырубки зарастают почти тем же, чем они заросли бы сами собой, без всякого лесовосстановления.

У нас и сейчас, при нынешних площадях посадки леса, площади рубок ухода в молодняках в разы отстают от потребности, а площадь качественных рубок ухода – в десятки и сотни раз; и чем масштабнее будет площадь посадок, тем больше будет этот разрыв. А без должного последующего ухода посадка леса превращается в простое сеянцевтыкание – красивое с точки зрения пропаганды и очковтирательства, но совершенно бессмысленное для сбережения лесов и развития лесного хозяйства.

Во-­вторых, лесовосстановление – это прежде всего хозяйственная функция, связанная с выращиванием леса требуемого качества и состава. Обычный лес, с преобладанием так называемых пионерных деревьев – берёзы, осины и прочих, на любой вырубке быстро возобновляется естественно, причём быстрее, чем человек успевает хоть что-нибудь посадить и вырастить.

Поэтому сажать лес имеет смысл либо там, где человек планирует в дальнейшем вести какую-­то интенсивную лесохозяйственную деятельность, либо там, где лес по каким-­то причинам не может быстро появиться сам (последнее относится в основном к лесоразведению на ныне безлесных землях, обычно вне земель лесного фонда и вне компетенции Рослесхоза).

А львиная доля нынешних сплошных рубок в России приходится на так называемые районы пионерного освоения тайги, как правило, с суровыми почвенно-­климатическими условиями, в которых экономически осмысленное лесоводство невозможно, а лесопользование заведомо одноразовое. Сажать лес на огромных площадях, которые через одно-­два десятилетия будут гарантированно заброшены, по сути навечно, совершенно бессмысленно, лучше не мешать природе вернуть леса на опустошённые человеком земли.

В­-третьих, лесное хозяйство сейчас не просто нищее, а катастрофически нищее: например, даже для минимально приемлемого исполнения всех переданных им федеральных лесных полномочий в целом по стране регионам нужно по меньшей мере втрое больше денег, чем они получают сейчас. Не хватает даже на первоочередные нужды, в том числе полноценную охрану всех лесов от пожаров, тушение пожаров на самых ранних стадиях, уход за уже созданными лесными культурами (ранее искусственно восстановленными лесами) и многое другое.

Радикальный рост затрат на посадку леса только увеличит нехватку денег на охрану лесов или, в лучшем случае, сохранение нынешнего уровня лесной нищеты. А это автоматически приведёт к тому, что ежегодные потери лесов будут в разы превышать площадь лесовосстановления (в России леса гибнут от лесных пожаров в среднем на 3–4 млн. га в год, а после таких пожаров, как в 2021 году, гибель лесов от огня может превысить 5–6 млн. га).

Нормальная организация системы охраны лесов от огня и полноценное её финансирование могут сократить эти потери в разы, но если приоритетом в работе Рослесхоза станут посадки, то с надеждами на борьбу с пожарами придётся расстаться».

Бумпром.