(Продолжаем публикацию статьи Леонида Сысоева. Начало в №№ 9, 10, 12)

2. Недопустимо высокие потери древесины в отходы и неэффективное их использование. По данным ЦНИИМОД, общее количество отходов в лесопилении составляет от 32 до 37%. На первом месте, как и 40 лет назад, горбыль и рейки (17% от сырья).

При рамном лесопилении это неизбежные отходы, и перед лесопильщиками всегда стояла проблема: куда их деть? Их использовали для производства обапола, тары и мелкой пилопродукции для хозяйственных нужд. Значительная часть отходов шла на дрова и просто на свалку. С началом производства технологической щепы всё это не мудрствуя лукаво отправлялось в рубительные машины. По мнению управленческого аппарата отрасли и партийных органов, это было успешное решение проблемы.

Действительно, с государ­ственной точки зрения всё вроде бы правильно: отходы переработаны во вторичное сырьё для целлюлозно­бумажного производства, и в целом для государства выгода очевидна. А что получили сами лесопильщики? Да ничего, если не считать жалких грошей за поставленную щепу, которые вряд ли компенсировали затраты на её производство. Вместе со щепой лесопильщики «подарили» химикам как минимум 10% от сырья пилопродукции (не выработанной из этих отходов), стоимость которой в несколько раз превышает выручку за щепу. Самое странное, что лесопильщики считали производство щепы высокорентабельным и очень выгодным для себя, т. к. от щепы они получали доходов больше, чем от пиломатериалов. В действительности же это было далеко не так. Объяснение высокой рентабельности щепы – фактически бесплатное сырьё на её производство. Если бы данное сырьё оценивалось по стоимости пиловочника и пиломатериалов (пусть даже низкосортных), ни о какой рентабельности щепы не приходилось бы говорить.

Так что же делать с этими отходами? Как с ними поступить, чтобы «и овцы были целы, и волки сыты»?

На мой взгляд, здесь поможет развитие деревообрабатывающих производств. Дело в том, что эти производства основываются, как правило, на переработке необрезных пиломатериалов. То есть проблема «рейки» может быть решена именно здесь, а не в рубительной машине. И решена со значительно большей экономической эффективностью, чем переработка её в щепу.

Сухая короткомерная пилёная продукция (заготовки) на внешнем рынке стоит в 1012 раз дороже щепы и в 22,5 раза дороже самых высококачественных пиломатериалов. А мебельные щиты из этих заготовок стоят уже в 2025 раз дороже щепы и в 45 раз дороже досок.

Кроме того, если выпилить из необрезной доски несколько короткомерных элементов вместо одной длинной обрезной доски, это позволит увеличить использование объёма необрезной доски с 8085% до 9597%, а значит, повысить полезный выход пиломатериалов и эффективность использования пиловочного сырья вообще. Так правильно ли мы делаем, обрезая необрезную доску, получив из неё одну обрезную и две рейки, теряя до 15% (вместо 35%) исходного материала в виде щепы? Есть над чем подумать. А тем, кого хоть как­то заинтересует данная информация, настоятельно советую обратиться к научной разработке на данную тему. Весьма полезная разработка, которая на практике, к сожалению, так нигде и никогда не использовалась.

Создание (точнее возрождение) деревообрабатывающих производств на ЛДК поможет и более эффективно решать проблему использования сбеговой части брёвен (горбыля), составляющей в среднем, по данным специалистов, 20,8% объёма бревна.

Последние 40 лет нас непрестанно убеждали в необходимости глубокой переработки древесины. Об этом говорилось, что называется, на каждом углу, но на деле эту самую глубину мы ещё более уменьшали, сведя всё лесопиление к доскам и щепе. И я убеждён, что при таком подходе лесопильные заводы и комбинаты в рыночных условиях долго не протянут. Их ждёт банкротство и гибель.

Так не пора ли этим «углублением» заняться не на словах, а на деле?!

А опилки? Они составляют 1214% от распиливаемого сырья, почти 40% всех отходов лесопиления! Причём используется не более 50% опилок, и то лишь в качестве топлива.

Не слишком ли расточительно и беспечно, без угрызений совести, мы превращаем древесину в опилки? Так было в последние 40 лет, и, похоже, в наступившем веке так будет продолжаться.

В чём же здесь всётаки дело? Абсолютная неразрешимость проблемы или нежелание её решать? За все эти годы мы так и не сумели уменьшить ширину пропила – главную причину превращения древесины в отходы. Ни на миллиметр! А ведь «игра стоит свеч». Уменьшение ширины пропила только на 1 мм автоматически увеличивает выход пиломатериалов на 2%! Получается, архангельские лесопильщики за год превращают в опилки 60 тыс. кбм пиломатериалов. Конечно, нельзя сказать, что этой проблемой не занимались. Занимались, но, мне кажется, основные усилия были направлены не на уменьшение выхода опилок, а на поиски способов их использования. Боролись не с причиной, а со следствием данной проблемы.