Пять лет назад, 11 апреля 2013 года, в Улан-­Удэ состоялось специальное лесное заседание президиума Государственного Совета РФ. Заседание стало одним из важнейших административных событий в жизни российского лесного сектора за последнее десятилетие. По его итогам Президентом РФ был дан большой перечень поручений, и многие из этих поручений в конце концов были в той или иной мере выполнены (чаще всего с задержкой в несколько лет относительно установленных самими поручениями сроков).

К числу важнейших последствий лесного заседания президиума Госсовета в Улан­-Удэ относятся:

начало разрушения системы лесопожарной лжи (правительству было дано поручение «обеспечить достоверный статистический учёт площади лесных и нелесных земель, пройденных лесными пожарами, с применением данных федеральной информационной системы дистанционного мониторинга» — отчасти это сделать удалось);

запрет на бесконтрольное выжигание сухой травы (правительству было дано поручение «установить порядок выжигания сухой травянистой растительности, исключающий возможность перехода огня на лесные насаждения, торфяники, объекты инфраструктуры и населённые пункты» — оно выполнено по­-разному для разных категорий земель, что оставляет пробелы в регулировании и некоторый уровень правовой неопределённости);

возвращение лесных конкурсов (правительству было дано поручение внести в законодательство изменения, предусматривающие проведение конкурсов на право заключения договоров аренды лесного участка для заготовки древесины предприятиями лесопереработки — сейчас завершается подготовка соответствующей нормативной базы, но на практике внесённые в законодательство изменения пока не работают);

появление ЕГАИС УД (правительству было дано поручение «разработать и ввести в действие единую государственную информационную систему учёта заготовки древесины и оборота круглых лесоматериалов», что и было исполнено);

возможность перезаклю­чения договоров аренды добросовестными арендаторами на новый срок без торгов (данное поручение не выполнено, и теперь малый и средний бизнес лишаются доступа к лесфонду);

введение типового договора аренды лесного участка;

возвращение возможности краткосрочного пользования лесом (на основании договоров купли-­продажи лесных насаждений) для малого и среднего бизнеса (данное поручение выполнено, однако по данным договорам невозможно планировать работу на перспективу);

возвращение возможности ведения лесного хозяйства специализированными государственными учреждениями без проведения конкурсов.

Некоторые поручения были исполнены сугубо формальным образом — например, «Основы государственной политики в области использования, охраны, защиты и воспроизводства лесов» были утверждены, но на реальную систему государственного управления лесами России это вообще никаким образом не повлияло.

Некоторые поручения остались фактически неисполненными — например, об установлении критериев и нормативов выделения защитных лесов и определении их режимов, о создании национального исследовательского университета леса, о проведении лесоустройства, о выявлении коррупционных связей должностных лиц органов государственной власти в лесной сфере.

Несмотря на то, что многие поручения остались фактически невыполенными, а выполнение некоторых не пошло лесам и лесному хозяйству на пользу — в целом лесное заседание президиума Госсовета в Улан-­Удэ вернуло в систему лесоуправления немного правды и здравого смысла и оказалось в конечном итоге событием скорее позитивным (по нынешним меркам). Во всяком случае, никаких более позитивных административных событий, сравнимых по уровню и масштабам с улан-­удэнским заседанием, в российском лесном секторе за последние пять лет не случилось.