Не ждите золота от столичных алхимиков

(Окончание. Начало в № 08(113)

В то же время имеется большой резерв малоиспользуемого природного сырья: низкосортной (мягколиственных пород, прежде всего — осины) и мелкотоварной древесины. Наступление мягколиственных пород, особенно осины, быстро нарастает. Осина легко заселяет гари, вырубки, заброшенные пашни, вытесняя ель, дуб, иногда сосну, образуя чистые или перемешанные с берёзой лесопокрытые площади. Спелые и перестойные осинники должны вырубаться и поступать в переработку, однако чаще всего срубленную (или на корню) осину оставляют на лесосеке, а 30% вывезенной осины идёт на дрова. Решение проблемы промышленного использования таких насаждений имеет важное не только национальное, но и глобальное мировое значение.

В производстве физиологически активных веществ, полученных из биомассы дерева, в России есть уникальные разработки, но по внедрению их в промышленное производство мы, к сожалению, отстаём от зарубежных стран.

В последнее время остро стоит вопрос комплексного использования всей биомассы, в том числе и кроны. Огромным потенциалом в этом может стать получение биологически активных веществ из древесной зелени хвойных пород.

Один из продуктов на основе хвои, получивший широкое распространение в косметической промышленности, но, к сожалению, мало используемый в сельском хозяйстве, — хвойная хлорофилло-каротиновая паста. Её используют для лечения ожогов, обморожений, язв. Хвойной пастой витаминизируется значительная часть косметической продукции. Но всё же приоритетным направлением является применение в сельском хозяйстве. Хвойная хлорофилло-каротиновая паста — биологически активный препарат, технология получения которого вполне разработана. Хлорофилло-каротиновая паста — поливитаминный продукт, получаемый путём экстракции древесной зелени.

Рассматриваемый лесохимией

круг вопросов весьма широк, поэтому подготовить хорошего специалиста для такой работы очень сложно. Но готовить специалистов глубокой переработки древесных ресурсов необходимо, если мы хотим правильно использовать то богатство, которым обладает наша страна. В лесу есть практически все физиологически активные вещества, необходимые для жизнедеятельности человека. Если бы дерево в процессе своей жизни не смогло обеспечить себе защиту от вредителей и болезней, оно погибло бы. А оно борется против болезней, вирусов, насекомых-вредителей.

Сухой перегонкой из лиственной и сосновой древесины получают дёготь и смолу, древесный уголь и активированный уголь. Углежжение (получение древесного угля) наряду со смолокурением (получение смол) и дегтярным производством (получение дёгтя) является старейшим русским производством, возникшим ещё в ХIV веке и всегда игравшим значительную роль в экономике России. Производству древесного угля и улучшению его качественных показателей всегда уделялось особое внимание, так как значительная часть его расходовалась не только для нужд металлургии, но и для производства продукции военного назначения. В России накануне Первой мировой войны действовало около 800 кустарных установок различной конструкции для сухой перегонки древесины, на которых вырабатывался не только древесный уголь, но и смолы пироли-за, скипидар, уксуснокальциевый

порошок. В 1913 г. Россия производила около 1 млн тонн в год кускового топливного древесного угля. За годы Советской власти углежжение развилось в отдельную мощную ветвь пирогенетической переработки (пиролиз) древесины в лесохимической промышленности. В СССР до 1990 г. действовало восемь крупных заводов по производству древесного угля, но, что немаловажно, работало значительное количество передвижных углевыжигательных печей. Суммарный объём произведённого угля составлял 150 тыс.

тонн в год, причём древесного угля катастрофически не хватало. В настоящее время объём производства древесного угля в России составляет около 80 тыс. тонн в год.

Лесохимия находится на уровне развития 1927 года. Из 250 химлесхозов, занимающихся добычей живицы, не осталось ни одного, из 140 наименований продуктов, выпускаемых в 1990 году, осталось 20-25, из 40 лесохимических заводов осталось от силы пять.

Механическая переработка ле-са с одного дерева может принести доход 5-7 тыс. рублей, а глубокая биопереработка — до 60-70 тыс. рублей. Расчёты учёных показывают, что малый бизнес в глубокой переработке леса и недревесных лесных ресурсов может дать до 50 млрд. рублей дохода и занять около 200 тысяч рабочих мест.

Если в 1927 году живицы (сырьё для производства канифоли и скипидара) добыто 728 тонн, то в 1990-м — 136 тыс. тонн, в 2012-м — ориентировочно 500 тонн. В то же время в Россию из-за рубежа завезено около 50 тыс. тонн суррогатной канифоли, которая резко уменьшает (в два-три раза) срок службы тех изделий, где она используется.

Отмена нормативно-техничес-кой документации привела к полному беспределу, предприятия, работающие в этой сфере, стали включать в состав живичной канифоли талловую и её суррогаты. Необходимо срочно разработать технический регламент на данный вид продукции, чтобы обезопасить себя в области энергетики и промышленном производстве.

Необходим новый подход к глубокой переработке биомассы леса. Лесохимические предприятия, созданные во времена СССР, не выдержали испытания рынком, и большая их часть перестала существовать или находится в очень плачевном состоянии.

В НТЦ «Химинвест» совмес-тно с ведущими специалистами лесотехнических учебных институтов разработано несколько уникальных технологий и программ получения новых современных лесохимических продуктов, востребованных рынком с использованием новых установок блочно-модульного типа.

Практически развалилась отраслевая наука, но сохранилась школа лесохимии: это Архангельск, Санкт-Петербург, Екатеринбург, Красноярск; сохранены научные кадры.

Следует изучать и применять методы глубокой переработки древесной биомассы (низкосортной древесины лиственных и хвойных пород, древесной зелени). Для развития лесохимии в России нужны не только разработка технологии и проекта, приобретение и изготовление оборудования, кадры (технологи, лаборанты), но самое главное — необходима поддержка государства.

Бесконечно ведутся разговоры о глубокой переработке древесины, и в основном всё впустую. О химической переработке и вовсе забыли, а ведь это и есть высшая степень глубокой переработки леса. И, скажите на милость, разве все те вопросы, о которых говорилось выше, не заслуживали стать предметом серьёзного обсуждения на Всероссийском лесном форуме? Но они даже не прозвучали. Мы направляли свои предложения в президиум форума, но они даже не были учтены. Словом, из форума получился очередной пшик.

Я глубоко убеждён, что глубокая переработка леса способна придать новый импульс развитию нашей экономики, поднять её на новую ступень даже в большей мере, чем это делает переработка нефти. Нефть рано или поздно кончится, а лес — единственный на планете сырьевой ресурс, который самовоспроизводится. Продукты глубокой переработки леса не уступают по стоимости нефтяным. У нас лесов больше всех в мире, но как мы используем это богатство, просто стыдно сказать. Биомассу лесных экосистем у нас используют только на 20%. Сплошь и рядом вывозят лишь деловую древесину хорошего качества, а всё остальное бросают в лесу. А ведь эти отходы с успехом можно использовать как сырьё в лесохимической промышленности. Сегодня механическая переработка одной среднестатистической сосны даёт около 8 тыс. рублей дохода, а биохимическая переработка — до 80 тысяч. В 10 раз больше! И это неоспоримый факт. Нефть, как говорится отдыхает в стороне и нервно курит.

И что самое главное: вот-вот человечество найдёт новые источники энергии, и тогда нефтью можно будет залиться, а газом — занюхаться до одурения. А на продукцию лесохимии как был испокон веков устойчивый спрос и в России, и за рубежом, так он и будет. В первую очередь востребована сосновая живица (смола). Очищенная живица для медицины и ветеринарии ценится в три раза дороже.

Из сосновой смолы можно получить около 400 продуктов. Экономическая эффективность переработки живицы может составлять (без учёта затрат на рубки)

15 тыс. рублей в сезон с одного дерева. Реализация же древесины даёт лишь 5-6 тыс. рублей. Опять же, считайте.

Отдельно стоит вопрос об активированном угле. Во всём мире производится 17 млн. тонн угля-сырца. Пять стран производят по 1 млн. тонн, Россия — всего 200 тыс. тонн. Часть углей мы закупаем в Канаде, но там их получают из торфа, они менее активны, чем древесные. Около 50 тыс. тонн везём из Дании и Китая. Но китайские угли содержат тяжёлые металлы, обнаружить которые может только достаточно совершенная и дорогая аппаратура. И вообще за рубежом широко используется химическая активация углей, а в России она заведомо чистая — паровая.

Ёмкость рынка продукции из древесной зелени в России — 500 млн. долларов. Но большую часть экстрактов для производства парфюмерии и косметики мы привозим из-за рубежа. Одна толь-ко фирма «Калина» ежемесячно доставляет из Швейцарии этого сырья на 100 млн. рублей. А ведь мох, кору деревьев, бересту мы можем перерабатывать сами. И сами можем делать вытяжки из трав и листьев, превращая их из отходов, которые в огромном количестве гниют на вырубках, в дорогосто-ящие экстракты. Кстати, сейчас на Западе фармация утрачивает химическое направление. Там всё больше лекарств изготавливают из натурального сырья.

Несмотря на всё это, нас не слушают, не дают сказать правду на таких мероприятиях, как Всероссийский форум работников лесного комплекса. А нам есть что сказать. И не только в критическом плане. Мы видим выход из создавшегося положения, готовы указать его, но кто нас слушает?

Специалисты-лесохимики считают, что сохранить и развить лесохимию можно путём соблюдения высоких технических требований ГОСТов, введения запрета на использование некачественного сырья (активированного угля, канифоли), увеличения таможенных пошлин на иностранную продукцию, создания государственного заказа для российских предприятий. Развитие одной только заготовки живицы даст около 100 тысяч рабочих мест, поможет в борьбе с безработицей населения сёл и посёлков. Промышленная заготовка сосновой смолы может ежегодно давать доход 30 млрд. рублей.

Заготовка живицы — процесс побочного пользования лесом. К сожалению, новый Лесной кодекс не даёт правовых основ и юридических процедур, в соответствии с которыми необходимо вести побочное пользование лесом. В рамках нового Лесного кодекса заготовка живицы возможна только там, где возможна заготовка древесины. Получается, что нужно одновременно вести два разных вида деятельности. На практике это трудновыполнимо. И многие крупные лесозаготовительные предприятия, заключая договор аренды, вынуждены платить за побочное пользование лесом, но заготовкой живицы не занимаются. Мы обращались к представителям власти на административном и государственном уровнях с инициативой изменить существующее положение в отрасли, но дальше формальной поддержки дело не пошло.

В Нижегородской области сырьевая база для заготовки живицы составляет 5 тыс. тонн. При использовании этого ресурса можно получить товарной продукции на 489 млн. рублей, перечислять в бюджет региона до 80 млн. рублей налогов.

В 1994 году мы создали научно-технический центр «Химинвест», который занимается поддержанием традиций и разработкой передовых технологий в сферах заготовки и переработки древесины, живицы и производства активированного угля. Объединили для разработки технологий глубокой переработки леса шесть вузов.

В этой отрасли наука не развивалась 25 лет. Оборудование на местах старое. Всё нужно обновлять и делать в конечном итоге лесохимический кластер. А базироваться он должен на малых предприятиях. Давно рассчитано, что радиус подвоза сырья для малой лесохимии не должен превышать 10 километров. Именно на местах должен производиться сбор и первичная переработка живицы, получение угля-сырца и т. п. Активирование угля и глубокая переработка пойдут уже на средних и крупных предприятиях. Такая постановка дела даст работу населению сёл и посёлков. Но людей ещё надо научить, ведь эти навыки стремительно утрачиваются. Поэтому так необходима Школа малой лесохимии. Она стала бы прецедентом для России. Мы можем обучать людей таким специальностям, как вздымщик, сборщик живицы, оператор смолокуренных и дегтекуренных установок и т. п. Готовы поставить оборудование для лабораторных и практических занятий, сделать компьютерный класс.

Для лесохимии участки леса нужно давать в долгосрочную аренду, а не под вырубку. Именно тогда будет время собрать живицу ещё до рубки деревьев, а потом восстановить лес. Только такой подход даст чувство хозяина переработчикам и сохранит наше общее богатство. А у нас уже разрешают рубить лес без подсочки для сбора живицы. О какой глубокой переработке можно здесь говорить?

Всем известно, что существовала такая лженаука — алхимия. Практической стороной алхимии была разработка рецептов по изготовлению благородных металлов из неблагородных, главным образом золота из свинца. Лесная химия способна при грамотном подходе к делу едва ли не в прямом смысле превратить древесину в золото, во всяком случае, многократно повысить её ценность. Но для этого процессом должны руководить настоящие «химики», разбирающиеся в деле и понимающие в нём толк, а не «алхимики», которые бесконечно талдычат о достоинствах нового Лесного кодекса.

А на большее они не способны — не хватает образования, опыта, знаний. Как грустно от этого, господа...


Василий КОРОТКИЙ,

директор ООО НТЦ «Химинвест»,

почётный работник лесной промышленности,

член-корреспондент МАНЭБ, лесохимик в третьем поколении.

г. Нижний Новгород.

 


Дата публикации: 28 мая 2012
Опубликовано в "Лесной Регион" №09(114)


Другие новости по теме:




Сообщить о ошибке


Комментарии (0)
Оставить комментарий