Двадцать лет назад произошло событие, во многом предопределившее весь последующий беспорядок в российском лесном хозяйстве и в охране природы.

Указом нового Президента Российской Федерации В. В. Путина от 17 мая 2000 года № 867 «О структуре федеральных органов исполнительной власти» были упразднены Федеральная служба лесного хозяйства России и Государственный комитет Российской Федерации по охране окружающей среды, а их функции переданы Министерству природных ресурсов Российской Федерации.

Это было совершенно неожиданное решение – буквально как гром среди ясного неба; оно никак предварительно не обсуждалось не только с общественностью, но и с руководством и специалистами ликвидированных ведомств. Как показало последующее развитие событий, никакие меры переходного периода, которые позволили бы сохранить преемственность и хотя бы относительную стабильность управления лесами и охраны природы в стране, продуманы и подготовлены не были. У лесного хозяйства и у охраны природы просто отрезали головы, а оставшееся бросили на произвол судьбы минимум на два года.

Последствия этого решения оказались настолько разрушительными, что вернуться хотя бы к тому уровню профессионализма и адекватности в управлении лесами и охране природы, который был характерен для профильных органов государственной власти до реформы 2000 года, не получилось до сих пор.

Природоохранная общественность пыталась добиться отмены этого решения. Была зарегистрирована инициативная группа по проведению всероссийского референдума, на который должны были быть вынесены три важнейших на тот момент природоохранных вопроса: о восстановлении самостоятельных ведомств, отвечавших за леса и за охрану природы, и о запрете ввоза в Россию радиоактивных отходов. Группой было собрано больше двух с половиной миллионов подписей за проведение этого референдума (по закону требовалось собрать два), – но Центр­ избирком по разным основаниям отсеял ровно столько собранных подписей, сколько было нужно, чтобы референдум не проводить.

В последующие примерно два года главный принцип построения новой системы государственного управления лесами на федеральном уровне можно было описать одной короткой фразой из Стругацких: «Умные нам не надобны. Надобны верные». Начался период подавления любого инакомыслия, любого несогласия с решениями власти, и даже просто какой бы то ни было самостоятельности лесных специалистов. Фактическим руководителем лесного хозяйства до 2002 года стал Ю. А. Кукуев – бывший лесоустроитель, к моменту ликвидации Федеральной службы лесного хозяйства дослужившийся до заместителя её руководителя, принявший ликвидацию своего ведомства безропотно и безоговорочно.

В память о нём период с 2000 по 2002 годы в российском лесном хозяйстве получил неофициальное название «кукуевщины» – запомнился он главным образом серьёзной депрофессионализацией системы государственного управления лесами на федеральном уровне, беспросветным управленческим хаосом и небывалым прежде разрывом между «верхами» (чиновничьей верхушкой отрасли в Москве) и «низами» (лесным хозяйством в регионах).

Последующие события в лесной отрасли, в особенности – принятие в 2006 году нового Лесного кодекса РФ и попытки построения в соответствии с ним новой системы государственного управления лесами, в большой степени сгладили и даже стёрли память о событиях 2000–2002 годов. Однако на самом деле именно ликвидация самостоятельных органов управления лесами и охраной природы в 2000 году и два года последующей «кукуевщины» предопределили появление такого нового кодекса и все пос­ледующие разрушительные реформы.

Именно отсутствие сильно­го и профессионального лесного ведомства привело к тому, что в 2004 году разработка нового лесного законодательства была поручена людям, имевшим представление о лесах в лучшем случае на уровне школьного курса природоведения и черпавшим конкретную информацию о них из абсолютно неадекватной государственной статистики. Логика появления этого кодекса была очень простой и вполне естественной для того времени и тех разработчиков: если Россия – самая богатая лесами страна мира (что помнилось ещё со школьных времён), «научно обоснованный уровень неистощительного лесопользования – расчётная лесосека» используется менее чем на треть (ключевое положение российской государственной лесной мифологии тех лет), и если считать, что чем больше мы срубим, тем больше заработаем – то надо просто убрать все ограничения, мешающие пользоваться лесом. Отсюда взялась концепция «освоения лесов», то есть использования их как природного месторождения древесины, ставшая идейной основой Лесного кодекса РФ 2006 года. А среди чиновников федерального уровня просто не нашлось ни одного достаточно грамотного, чтобы аргументированно объяснить разработчикам кодекса порочность этой логики и этой концепции. Не нашлось и позднее: в Лесной кодекс РФ 2006 года внесено уже 48 наборов поправок, но концепция «освоения лесов» остаётся неизменной.

Ликвидация Федеральной службы лесного хозяйства в 2000 году ударила не только по верхушке системы органов управления лесами. Для того, чтобы вся система работала устойчиво и успешно, необходимо постоянное её пополнение грамотными молодыми специалистами – а оно в очень большой степени зависит от репутации отрасли и перспектив её развития. Указ от 17 мая 2000 года не только обезглавил лесную отрасль, но и оставил все её низовые звенья – от лесничеств и лесхозов до региональных органов управления лесами – без ясного будущего. Государственная лесная охрана формально ещё продолжала существовать, и для простых граждан лес ещё не был таким беспризорным, каким он стал впоследствии, но лесничим всё чаще приходилось слышать от лесопользователей слова типа «отстань, тебя уже практически нет». В течение примерно двух лет после ликвидации Федеральной службы лесного хозяйства лесхозы и лесничества пребывали в подвешенном состоянии – федеральному центру было просто не до них. Какая-­то определённость с их статусом, с правами и полномочиями лесной охраны начала восстанавливаться лишь в 2002 году – но ненадолго.

В 2004 году в лесное законодательство были внесены изменения, убившие так называемые «сельские» лесхозы (отвечавшие за леса бывших колхозов и совхозов) и старую «обходную» систему охраны лесов от пожаров и лесонарушений. А в 2006 году был принят новый Лесной кодекс, который довёл разрушение до конца: от почти ста тысяч человек, в чьи служебные обязанности входила охрана лесов (в том числе примерно семидесяти тысяч лесников), осталось чуть более двадцати тысяч, а лесничие в основном превратились из квалифицированных специалистов, работавших с лесом, в квалифицированных бюрократов, работающих с документами.

Примерно по такому же сценарию развивалась ситуация с охраной природы. Весь нынешний беспорядок с загрязнением окружающей среды, с постоянными попытками разрушения системы особо охраняемых природных территорий, с растущими угрозами биологическому разнообразию и климату и т. д., во многом является последствием именно ликвидации самостоятельного и профессионального природоохранного органа власти – Государственного комитета Российской Федерации по охране окружающей среды, и последующей депрофессионализации управления отраслью.

Разумеется, вернуться хотя бы на исходную позицию – к уровню 2000 года, просто восстановив ликвидированные федеральные ведомства, уже невозможно. Потеряны не просто конкретные ведомства – потеряны профессиональные кадры вместе с системой их подготовки и роста, культура и традиции, мотивация лесных и природоохранных чиновников к работе на благо страны и общества. Это всё не восстанавливается одним росчерком пера. На то, чтобы восстановить работоспособность лесного и природоохранного ведомств после разрухи начала девяностых годов прошлого века, потребовалось почти десятилетие.

Сейчас упадок в системе управления лесами уже глубже, чем в девяностые, – он в полной мере охватил не только уполномоченные органы власти и хозяйствующие структуры, но и профессиональное лесное образование, и отраслевую науку. Сейчас на то, чтобы преодолеть последствия майского указа 2000 года и последующей лесной разрухи, потребуется уже не менее полутора десятилетий, даже по самым оптимистическим оценкам.

Но пора уже начинать восстанавливать разрушенное и утраченное.

Лесной Гринпис России.