Нынешний год особенный – идёт парад столетних юбилеев. Уже помянули столетие февральской революции, столетие кончины российской монархии. Впереди столетие ещё каких-нибудь значимых событий и столетие Великой Октябрьской революции.

Мы, лесоводы, тоже привыкли оперировать столетними временными отрезками – именно таков наиболее распространённый возраст рубки и оборот хозяйства, то есть период времени, необходимого, чтобы после первой рубки вырос новый товарный лес. Поэтому приходится помнить свою историю и обеспечивать преемственность поколений. Уже вспоминали столетие российской лесосеменной службы, столетие северного лесоустройства, столетие прихода женщин в лесное хозяйство. В 2026 году предстоит двухсотлетие учреждения российских лесничеств и звания «лесничий».

Но какая же временная веха маячит в истории лесного хозяйства, чтобы участвовать в нынешнем параде столетних юбилеев и быть сопричастной общей истории страны? Безусловно, это Второй делегатский съезд Всероссийского союза лесоводов («Солес»), который состоялся 26 сентября 1917 года буквально накануне октябрьского переворота. Несмотря на революционную атмосферу, съезд был весьма представительным. Он прошёл в традициях прошлых двенадцати съездов лесничих, состоявшихся в дореволюционное время. Но впервые присутствовали не только лесничие, но и работники низового звена: кондукторы, лесотехники. И не было представителей власти, руководящие лесные органы были уже ликвидированы. Делегаты руководствовались лишь корпоративной озабоченностью: что теперь будет, как работать дальше, перед кем исполнять свой профессиональный долг и где получать жалование наконец!

Тяжёлую обязанность держать ответ взял на себя корифей лесной науки, профессор Петроградского лесного института, почётный председатель учреждённого на предыдущем съезде союза лесоводов, старый, больной, но героический человек — Григорий Фёдорович Морозов. Кстати, его памяти в этом году тоже юбилей – 150-летие со дня рождения. Этой дате будет посвящена конференция в Санкт-Петербургском государственном лесотехническом университете. То давнее выступление профессора и сегодня заслуживает особого внимания, потому что сейчас ситуация в лесном хозяйстве и нынешние настроения в среде лесоводов очень схожи.

К сожалению, мы не можем привести его полностью и рекомендуем прочитать в источниках. Отметим лишь, что Григорий Фёдорович выступал за государственную собственность на леса путём национализации, ратовал за единение учёных и руководящих лесоводов с низовыми звеньями лесной стражи в духе общей демократизации жизни, предостерегал от политизации в лесном деле. Главное – сберечь лес, независимо от того, какой строй установится в стране. А заключил простой мудростью: «Делай что должно, а там – что бог даст!».

Однако это простое напутствие далось корифею нелегко – буквально через две недели с ним случился апоплексический удар. А лесное хозяйство стало советским.

Наверное, такая позиция лесоводов понравилась вождю революции, потому что Ленин публично объявил, что «…лесных специалистов нельзя заменить никакими другими…» и их, дескать, надо беречь! Тем более что у вождя оказались собственные соображения относительно того, как использовать лесные богатства в деле мировой революции.

С мудрым напутствием Морозова российские лесоводы служили своему лесу целое столетие. Это был тяжёлый период и для них, и для страны. Он изобиловал тяжкими испытаниями: братоубийственная гражданская война, жестокая борьба с мнимыми внутренними врагами, вторая мировая, восстановление народного хозяйства из послевоенной разрухи, военное противостояние с западным миром.

Следует понять, что большой, постоянно воюющей стране часто бывает не до забот о домашней лесной кладовой. Но российские лесоводы упорно делали что должно и сохранили леса, пусть и не в качественном отношении, но хотя бы в количественном. В конце столетия даже преуспели! К семидесятым-восьмидесятым выстроилась стройная система лесхозов и лесничеств. Они возглавили координацию ранее неуправляемого лесопользования, заращивали обширные вырубки новым лесом, боролись с лесными пожарами, вели учёт лесных ресурсов, повели наступление на заболоченности, степные и полупустынные безлесные территории, приблизились к технологиям искусственного лесовыращивания. Одновременно лесхозы способствовали развитию местной промышленности, возрождали лесные промыслы, открывали дополнительные рабочие места для местного населения. И были близки к функционированию в режиме самоокупаемости.

К сожалению, в период перестройки начались поиски иного, ещё более дешёвого устройства лесной части. В начале нового тысячелетия это свелось к демонтажу государственного лесного хозяйства. На смену ему пока ничего не проглядывается. И российские лесоводы, как и в 1917-м году, опять в растерянности: «Так что же, ещё сто лет «…делай что должно, и будь что будет?!».

Попробуем заглянуть в следующее столетие с оптимизмом, оглянувшись на зарубежный опыт. Ведь россияне исторически всегда навёрстывают и догоняют передовых западных коллег. Идут по найденным ими путям, по крайней мере в нестратегических отраслях. Так происходит в жилищном строительстве, в автомобилестроении, в бытовом обслуживании, пищевой промышленности. Знать, и

в лесоводстве нам скоро перенимать их опыт.

А каков же опыт лесопользования в передовых странах? Пока российские лесоводы, вместе со своей огромной страной, боролись и преодолевали, руководствуясь догмами классического немецкого лесоводства XIX века, их западные коллеги сделали саженные шаги в сторону классического земледелия: посадил, вырастил по правилам агрономии и в назначенный срок убрал запрограммированный урожай. Это плантационное лесовыращивание. Сейчас площади лесных плантаций составляют всего 3% лесной площади, но с них заготовляют уже половину потребляемого лесного сырья. Лесоэксплуатационный прессинг естественных лесов кардинально снижается. Они остаются для экологических и рекреационных целей. И это мировой трэнд, который определяет будущее мирового лесного комплекса, и российским лесопромышленникам неизбежно по нему идти.

Пока такой путь представляется с трудом. Государство из лесного сектора самоустранилось. Система лесного хозяйства демонтирована. В бюджете с трудом находятся средства лишь на борьбу с лесными пожарами. Лесная промышленность в сложных экономических условиях стремится модернизировать производство до уровня мировых стандартов. Малый лесной бизнес борется с коррупцией и лесной бюрократией, а крупный лесной бизнес – с конкурентами на мировом лесном рынке.

И вот здесь, думается, конкуренция вынудит крупные лесные корпорации, в первую очередь в целлюлозно-бумажной отрасли, заниматься плантационным выращиванием сырья. Ведь наши лесные богатства – это миф! Землёй – да, мы богаты. А лес в экономическом смысле – понятие лукавое. Уже скоро наши комбинаты не смогут устойчиво работать на дорогом и низкокачественном сырье, которое собирается из удалённых, расстроенных прошлыми рубками, подверженных массовым усыханиям и болезням лесных массивов. Да ещё под прессингом нарастающего экологического движения и недовольства муниципалитетов. Транспортная составляющая в себестоимости такого сырья уже зашкаливает за половину, тогда как у скандинавских соседей она 10-15%. Удешевить её или хотя бы остановить увеличение невозможно, даже если для целлюлозников вообще отменить Лесной кодекс со всеми его подзаконными актами.

Так что единственный путь спасения российской ЦБП – обратиться к отечественному лесоводству, призвать ещё не разбежавшихся лесоводов и садить лесные плантации! Одновременно это вдохнёт жизнь в лесное хозяйство.

Но есть опасения, что наши лесные магнаты по своему обыкновению импортируют технологии плантационного лесовыращивания полностью по западным образцам. И здесь российским лесоводам нужно быть готовыми к жёсткой конкуренции за право участвовать в возрождении лесного хозяйства.

Предпосылки для развития собственного плантационного лесовыращивания имеются. Во-первых, в Лесном кодексе Российской Федерации есть хорошая, ещё не обременённая ведомственными инструкциями статья (статья 42) – «Создание лесных плантаций и их эксплуатация». В ней содержится редчайшее для нашего лесного законодательства положение: «На лесных плантациях проведение рубок… допускается без ограничений».

Во-вторых, есть и практический опыт. В семидесятых годах в нашей стране состоялся масштабный промышленный эксперимент по закладке лесосырьевых плантаций для ЦБП в рамках государственной программы. Научное обеспечение осуществлял ЛенНИИЛХ. Ещё раньше были проведены научные программы по созданию сети географических культур, по удобрению лесопосадок минеральными удобрениями, по интродукции древесных пород с целью поиска наиболее подходящих для плантационного выращивания деревьев. Так, например, в дендрарии Архангельского научно-исследовательского института сохраняется партия образцов уникального быстрорастущего тополя Невского, выведенного ещё в тридцатые годы ленинградским учёным П. Л. Богдановым. Ведутся опыты по их вегетативному размножению. А лесоводы-производственники десятилетиями совершенствовали и накопляли практический опыт в лесокультурном производстве.

Немаловажен географический аспект. Помнится, почему-то радовался Алексей Филиппович Заволожин, главный лесничий Архангельской области, когда наш регион исключили из госпрограммы по причине опасения недостаточной рентабельности плантаций из-за суровых климатических условий. Может, действительно, тогда это было преждевременно. Сгорели бы сейчас подрастающие ельники в огне перестройки. Но в южных районах области нужно решительно идти на эксперимент. Северные учёные уверены, что здесь можно добиться производительности в 10 кбм на 1 га в среднем за год. Но если архангельские комбинаты задумают заводить свои плантации в южных регионах, они неизбежно столкнутся там с влиятельными агрохолдингами в конкуренции за землю. Да и транспортная составляющая возрастёт. Конечно, оптимальную границу плантационного лесовыращивания должны провести учёные-лесоводы, экономисты.

Инициатива, как говорят, наказуема, но её надо проявлять, чтобы сдвинуть большое дело с мёртвой точки. В первую очередь Рослесхозу и руководителям многолесных регионов. Не стесняясь палкой подгонять в этом направлении лесных магнатов. Искать пути частно-государственного партнёрства. Может быть, лесными плантациями заинтересуются не только лесные компании, но и агрохолдинги. Иногда даже рядовые фермеры задумываются, а не выращивать ли вместо зерна или овощей лесные сеянцы и древесину. Ведь для этого надо решить лишь вопрос первого цикла выращивания (20-25 лет), а далее продолжится ежегодный самоокупаемый оборот хозяйства. Но ведь и сегодня ЦБК инвестируют в модернизацию производства миллиарды рублей, которые окупятся «не завтра». Нужна такая же модернизация в «цехе» подготовки сырья.

Неплохо бы также решить наконец вместе с земельщиками проблему неиспользуемых земель сельхозназначения. Известно, что сейчас около 40 млн. гектаров пашни заброшены и зарастают лесом. Для подготовки Рослесхоз уже сейчас мог бы привлечь свои институты, которые прозябают в безделье, к проработке многих параметров будущих обоснований. Но главное, есть шанс обеспечить серьёзным большим делом своих лесоводов и сохранить старейшее и уникальное профессиональное сообщество.

Почему-то думается, что в самое ближайшее время появится грандиозный коммерческий и социальный заказ на производство лесосырьевых плантаций по последнему слову науки и техники для Коряжемского, Архангельского или какого-либо другого ЦБК и закипит созидательная работа. Не случилось бы по Некрасову: «Жаль только — жить в эту пору прекрасную 
Уж не придётся ни мне, ни тебе».

Дмитрий ТРУБИН.