Оказывается, это на так уж и долго
(Окончание. Начало в № 17 (122))
Какой итог можно подвести прошедшему 100-летнему периоду развития северных лесов и лесного дела нашего края? За этот период большая страна поглотила лучшие лесные богатства Севера, которые оказались не такие уж и большие в масштабах страны, и ничего не оставила взамен. По рекомендации Ленина за счёт нещадной эксплуатации северных лесов, без малейших потуг к лесовосстановлению, провели индустриализацию и электрификацию страны. Ковали победу в Великой Отечественной войне и восстанавливали разрушенное войной народное хозяйство, создавали ядерный щит Родины, строили атомные подводные лодки, осваивали космос. 
Лес оказался очень удобным источником финансирования всех этих масштабных дел. Требовались лишь мизерные затраты на прокорм трудовой армии по минимальным санитарным нормам. Некоторым, которые не за колючей проволокой, перепадало немножко в виде зарплаты. Копейки от золотовалютных рублей тратились на строительство временных посёлков и временных дорог. Даже вместо временных лесовозных дорог можно было бесплатно подзанять у природы водные артерии для сплавных путей или подождать помощника-мороза для устройства зимников. 
Профессор М. М. Орлов, председательствовавший на XII съезде, пытался предостеречь от неразумного использования северных лесов, но был ошельмован партийными функционерами и умер в 1933 году прямо в рабочем кабинете. Лишь в конце столетия вспомнили о лесовосстановлении.
В семидесятых-восьмидесятых заложили сеть базисных лесных питомников из расчёта на самую скромную долю закультивирования сплошных рубок, принялись за уходы в молодняках, для их проведения стали покупать мотокусторезы. Есть надежда к 100-летию получить первый современный лесосеменной центр, коих надо было бы десяток ещё полвека назад.
За всё столетие можно вспомнить 2-3 коротких периода, когда руководителям области удавалось дождаться подходящих социально-политических условий, чтобы доходы от лесопользования направить на муниципальные нужды, на хоть какое-то улучшение жизни людей, проживающих в нашем крае, на восстановление лесов, на модернизацию лесопромышленных производств. В остальное время господствовал лозунг: «Всё для фронта! Всё для победы!». (А также для индустриализации, электрификации, укрепления обороноспособности, покорения космоса…) 
Что же сталось с нашими лесами за многотрудную столетнюю историю их эксплуатации? Половина лесов вырублена сплошными рубками или погибла в крупных лесных пожарах, случавшихся в особо засушливые годы. С учётом оставления низкопродуктивных заболоченных древостоев при движении фронта лесозаготовок территория, пройденная сплошными рубками, значительно больше. На ней появились вторичные леса, далёкие по составу и качеству от финских или шведских. В них преобладают берёза и осина с разной примесью хвойных пород. Кое-где поспевают молодые сосняки, особенно по пожарищам.
Но выросшие без уходов, все молодняки — и хвойные, и лиственные сильно перегущены, а потому низкотоварные. Редкими пятнышками растут успешные лесные посадки, созданные руками лесоводов из лесничеств и лесхозов. Яркими точками среди них выделяются особо удачные рукотворные леса выдающихся энтузиастов лесокультурного дела. В первую очередь это первые на Севере лесные культуры тридцатых годов Сергея Венедиктовича Алексеева, лесничего Северного лесничества из Обозерской, участника того эпохального лесного форума 1912 года. Он в одиночку, на своём бессменном посту лесничего, до самой своей смерти в 1956 году выполнял решения XII съезда. У него появилось много последователей. 
В Коноше по его примеру садил лес безвестный лесничий Крюков, в Красноборске матереют посадки Шнякова и Понамарёвой Анны Петровны, в Луковецком – опытные культуры Пигарева, Федорушкова и их коллег. Но, к сожалению, масштабы этих великолепных рукотворных лесов энтузиазменные. Их можно насчитать на тысячах гектаров, а пройдено сплошными рубками и пожарами, напомним, миллионы. И тем не менее они доказывают, что можно было бы за столетие обеспечивать сегодняшних лесопромышленников добротным и доступным лесом, если бы следовать решениям ХII съезда лесоводов и поставить лесовыращивание на индустриальную основу. Но этого не получилось, и теперь лесозаготовители зачищают остатки былого лесного могущества нашего края на бездорожных окраинах. Понятно, что себестоимость такого сырья зашкаливает всякие разумные пределы. И получилось такое потому, что лесная политика за прошедшее столетие определялась не на открытых лесных форумах авторитетными корифеями, а кулуарно случайными, непрофессиональными, конъюнктурными людьми.
15 лет назад мы в Архангельском управлении лесами совместно с Архангельским музеем леса провели небольшую научно-практическую конференцию, посвящённую 85-летию XII съезда лесоводов. Удалось найти и пригласить многих потомков участников того форума, и особой удачей был приезд на конференцию внука и правнука председателя съезда профессора М. М. Орлова. Это были учёный лесовод и охотовед Модест Владимирович Калинин и сотрудник управления лесами по Ленинградской области, полный тёзка прадеда Михаил Михайлович Орлов.
Кроме того, удалось связаться с сыном Сергея Венедиктовича Алексеева, тоже лесоводом, бывшим директором Обозерской лесной школы Иваном Сергеевичем Алексеевым, с внучкой лесного ревизора из Пинеги Иосифа Станиславовича Войчаля Ниной Петровной Бойковой, редактором «Лесного журнала», с внучкой фотографа Якова Ивановича Лейцингера Натальей Николаевной Целиковой и некоторыми другими потомками. А собрались мы в том самом доме, где проходил тот съезд – доме Коммерческого собрания, где нас поприветствовала хозяйка дома Марфа Ивановна Меньшикова.
В лесном деле, масштабы которого — столетия, очень важна преемственность, а для этого нужна связь поколений. Если нам удастся её сохранить, то следующее столетие может быть более удачным.

 

Дмитрий Трубин,

заслуженный лесовод РФ.