(Окончание. Начало в № 13(80))

ГОРЕМЫЧНАЯ НАША ГЛУБИНКА

Правда, есть и в Швеции довольно развитая сеть экопарков и национальных парков. В одном из них (экопарк «Фэрне») наши экскурсоводы демонстрируют привлекательные лесные уголки, где сохраняются следы прошлой жизнедеятельности: здесь занимались углежжением, здесь были сельхоз-угодья, здесь была мельница. В одном таком месте лежала гранитная плита, на которой было высечено, что здесь располагалась такая-то деревня, а Пэр Ангельстам увлечённо рассказал и показал на плакатах историю возникновения этой деревни и преображения окрестного ландшафта. В другом месте он показал курган из замшелых камней, обозначающий пересечение границ трёх коммун.

Шведские коллеги интересуются: «Почему в России часто горят леса?». Популярно объясняем: «Россияне тоже любят лесные прогулки. Тем более безработица, и грибы, ягоды, рыбалка – всё какое-то подспорье. А чай в лесу предпочтительней с костра, с дымком, из прокопчённого котелка, с брусничкой, из чистого родника. Щепотку заварки надо бросить в булькающий котелок, постучать по нему щепкой и тут же пить, обжигающий и ароматный. А задохшийся и перепревший в термосе чай — просто гадость какая-то! На угольках ломоть хлебца можно поджарить, это же прелесть! Попробуйте! Гораздо вкусней вашего барбекю на топливных брикетах на лужайке у коттеджа. А иногда у костра и заночевать приходится, ведь в российских лесах дороги не такие, чтобы в любой момент укатить домой. Вот потому и горим...».

Шведы понимающе сглотнули слюнки и призадумались: инте-ресно бы попробовать, но гореть не хочется!

...Останавливаемся на привал. Шведская изба — просторная и чистенькая. Запирается на замок. Спрашиваем, где лежит ключ от замка и как его можно взять. Управляющий лесами Эрик важно показывает на свой карман: «Всегда здесь, а дам его любому члену общины бесплатно на определённое время, а не член общины может получить его за небольшую плату!».

За скорым и простеньким обедом продолжаем дискуссии о лесных отношениях.

Оказывается, лесное хозяйство можно вести коллективно. Коллектив, или община, объединяет разных по социальному положению и достатку людей общим интересом к лесу, к возможному лесному доходу, и соседскими узами. Количество паёв у них тоже разное. А многие члены общины уже давно не живут или вообще не жили в этой коммуне.

Сергей Сорокин, руководитель комитета по лесному хозяйству Псковской области, интересуется: «А не могу ли я, гражданин России, приобрести пай в вашей общине?». Ответ положительный. «А допустим, у меня приличная сумма свободных денег и я хотел бы половину всех паёв выкупить?». Ну, шведские законы это не запрещают, правда, такое количество паёв редко выставляется на продажу, отвечали собеседники. А сами насторожились: мол, с этими русскими держи ухо востро – известные махинаторы!

Наш коллега из Пскова Виктор Решетов, член Совета по местному самоуправлению при председателе Совета Федерации РФ, давно знаком с шведским лесным хозяйством благодаря деятельности программы «Псковский модельный лес». Но общинные леса – его очередное впечатление! На очередном перекуре он поделился: «К сожалению, наше правительство сделало большую ошибку, разбазарив сельскохозяйственные земли. А ведь они основа существования деревни. Многие селяне, получив свои паи, впопыхах продали их и остались батраками, а землю купили пришлые люди, которые не собираются заниматься сельским хозяйством. Вот деревня и пропадает. Не будет деревень в России – не будет и России. Бывшие сельские земли, не разделённые на паи, уже больше десяти лет не используются и зарастают бурьяном и мелколесьем.

Впрочем, на некоторых участках уже вырос приличный лес, но он доступен только ворам, потому что законного порядка его использования не существует. А сельские леса, ранее принадлежавшие колхозам и совхозам, вообще растворились в едином гослесфонде».

Действительно, участь селян в России печальна. А какова же она для лесников, всего лесного хозяйства и людей, связанных с лесом? Да и вообще, какова участь российских лесов в обозримом будущем?