ТАСС со ссылкой на директора ФГБУ «Рослесинфорг» П. Л. Чащина сообщает, что «в России утвердили концепцию нового электронного лесного реестра», «реестр полноценно заработает через два года и будет включать 130 млн. записей».

Из текста сообщения, однако, становится ясно, что фактически ничего принципиально нового не случилось и речь идёт всего лишь о поправках, уже внесённых в Лесной кодекс несколько месяцев назад (основной набор поправок, касающихся государственного лесного реестра, был внесён федеральным законом от 4 февраля 2021 года № 3­-ФЗ).

В сообщении приводятся слова Чащина: «Масштабные поправки о том, как должен формироваться и вестись ГЛР, внесены в Лесной кодекс по поручению Президента РФ и будут раскрыты в подзаконных нормативных актах. Новая модель полноценно заработает с 2023 года» и говорится, что за два года в ГЛР внесут более 130 млн. записей из существующих реестров, ведомственных баз данных и «бумажных» документов.

В действительности до вступления в силу всех новых требований к государственному лесному реестру, внесённых в Лесной кодекс РФ федеральным законом от 4 февраля 2021 года № 3­-ФЗ, остаётся гораздо меньше двух лет – теоретически всё должно в полной мере заработать уже с 1 января 2023 года, то есть меньше чем через пятнадцать месяцев. Заработает или нет – пока непонятно, но опыт подсказывает, что скорее нет.

В нынешнем виде государственный лесной реестр существует уже почти 15 лет – со времени введения в действие Лесного кодекса РФ 2006 года; за это время неоднократно предпринимались попытки как-­то его автоматизировать (например, путём создания АИС «Государственный лесной реестр»), привести в примерное соответствие с реальностью, наладить обобщение и анализ содержащихся в нём данных – но все эти попытки оказались в целом безуспешными.

За всё время существования ГЛР Рослесхоз и Рослесинфорг смогли только один раз свести и обобщить содержащиеся в нём данные и выпустить их в виде статистического отраслевого сборника (по состоянию на 1 января 2014 года) – но даже и этот опыт в последующие годы повторить не получилось из-­за утраты специалистов.

Остальные новые виды лесоучётных работ (создание системы государственной инвентаризации лесов, установление точных границ лесничеств для кадастрового учёта) тоже в целом кончились провалом – адекватных данных ГИЛ нет и пока не предвидится, на кадастровый учёт поставлено немногим больше четверти земель лесного фонда.

С основным традиционным видом лесоучётных работ – лесоустройством – ситуация не лучше: актуальные материалы лесоустройства есть примерно по 1/7 части российских лесов, средняя по стране давность лесоустройства составляет около четверти века, а к началу 30-­х годов, при сохранении существующих тенденций, может составить около 32 лет.

В поправках к Лесному кодексу сказано много красивых (правда, не всегда ясных) слов про новые требования к государственному лесному реестру – но пока нет никаких оснований думать, что эти новые требования будут исполняться лучше старых. Пока очевидно только одно: в ближайшие годы документооборот в лесном хозяйстве радикально вырастет, а на реальную лесную работу времени у руководителей и специалистов лесного хозяйства будет оставаться всё меньше.

Лесной Гринпис России.