С начала современной России, то есть примерно с 25 декабря 1991 года, существовали государственные лесхозы и леспромхозы, доставшиеся по наследству от СССР. Смута и приватизация 1990-х внесли свою негативную лепту, и только в нулевые потрёпанные леспромхозы вернулись к основным задачам: заготовке древесины и ведению лесного хозяйства.

Они вышли на чуть более цивилизованный уровень и начали потихоньку декриминализироваться, но уже в 2007 году, с новым Лесным кодексом, всё свернулось, государство ушло из лесного бизнеса, оставив за собой только контрольно-надзорную функцию в лесничествах. Тут же грянул кризис 2008 года – упадок всей экономики. Казалось бы, 2009 год принёс оттепель в экономике, но в лесном секторе без эффективного менеджмента воспользоваться ею эффективно не получилось. Безусловно, на фоне взрыва курса доллара в 2008 году удалось выстрелить «валютным» экспортёрам, но даже после этого подъёма лес вернулся в режим стагнации и упадка. Поддержка государства была на уровне ЦБК и локальных производств, сектор не умер, но общий упадок с тех пор сохраняется.

Эффективно управлять негосударственными секторами экономики, к которым относится лесопромышленный комплекс, сегодня, по сути, некому. Конечно, есть международные компании с очень качественным менеджментом руководителей, но даже в больших холдингах отмечаются проблемы с исполнением решений из-за нехватки управленцев на местах. Банально, но даже самые строгие регламенты по заполнению сопроводительного документа на транспортировку древесины не могут уберечь крупнейших игроков лесного комплекса от административных протоколов. А говорить о предприятиях меньшего масштаба, увы, и не приходится.

В результате регуляторную функцию пытается выполнять государство. Однако государственная регуляторика сегодня не учитывает особенностей отрасли. Это можно понять хотя бы по попыткам органов власти оценить рынок древесины, определить рыночную стоимость продукции этого сектора, хотя бы частично переведя его в биржевой формат. Если добавить к этому отсутствие актуальной информации о запасах древесины, устаревшие материалы лесоустройства, то картина получается не радужная. И потому понятны попытки создания регулирующего законодательства и колоссальные штрафы за нарушения.

Для создания механизма регулирования государство ис­пользует и доступные современные технологии, разрабатывает программные комплексы, работает с данными. ЛесЕГАИС, Государственный лесной реестр, ИСДМ Рослесхоз – это действующие федеральные системы. В проектах и концепциях уже описан принцип цифровизации лесного хозяйства, минимум две концепции – «Цифровой лес» и «Система прослеживаемости происхождения древесины на основе электронных маркеров» – говорят о дополнении программной вооружённости Рослесхоза и подведомственных учреждений.

Понятна реакция бизнеса на новые нормативы: принимать законы в штыки, особенно при существующем «доверии» государству. Понятна и низкая результативность такого сопротивления. Не понятно лишь, почему отраслевое сообщество не стремится возглавить создание регулирующего законодательства. Оно может хотя бы участвовать в законотворчестве, работать в государственно-­частных рабочих группах, комментировать проекты законов, предлагать конструктивные корректировки, обмениваться информацией.

Однако его голос почти не слышен. Единицы компаний из тысяч предприятий ЛПК России читают тексты законопроектов на портале regulation.gov.ru, очень мало предпринимателей оставляют комментарии. Но по мере принятия новых нормативных документов тысячи молчаливых предприятий хором критикуют их. Каков итог такой схемы работы? На долю лесного сектора приходится около 1% ВВП России. И это в одной из самых лесных стран мира!

Может ли и без того испытывающий острый дефицит кадров менеджмент быть эффективным, если приходится действовать в рамках разработанного «вслепую» регулирующего законодательства? Голос бизнес-­сообщества должен стать проводником государства. Правоохранители и надзорные органы не способны объяснить законодателям особенности отрасли и бизнес-­процессов в ЛПК, тем не менее на них сейчас возложена эта функция.

Взаимодействие бизнеса и государства необходимо именно сейчас, когда в Рослесхозе и Минприроды готовятся новые нормативные документы, которые будут планомерно вступать в силу и диктовать правила игры. Сегодня из газопылевого облака информации планомерно формируются концепции, законопроекты и проекты новых подзаконных актов. И лесной бизнес должен повлиять на государственную политику, создать эффективный регулятор отрасли.

Одним из возможных решений этой задачи может стать создание федеральной ассоциации лесной промышленности – концентратора мнений, предложений и комментариев предприятий. Консолидированная точка зрения бизнес-­сообщества будет формироваться и транслироваться федеральным органам власти, корректируя и дополняя разрабатываемый механизм регулирования отрасли. Вместе с тем ассоциация поможет справиться с проблемой слабой осведомлённости предприятий о разрабатываемых законодательных нормах. Прямая и обратная связь бизнеса и государства поможет обеим сторонам. У органов власти появится актуальная информация о состоянии отрасли, а у бизнеса – инструмент для участия в создании законодательства.

Опубликовано в "Лесной Регион" №08(264)