Темпы реализации инвестпроектов в деревоперерабатывающей промышленности в России отстают от планов. Сегодня в лесной отрасли страны реализуется 141 приоритетный инвестпроект. Инвесторы запланировали вложить в них 4,2 млрд. рублей, но фактичес­кие цифры намного ниже — 916 млн. Два проекта были исключены из перечня Минпромторга из-­за невыполнения показателей.

Леспром не слишком привлекает инвесторов: здесь и проблемы урегулирования отношений при строительстве и эксплуатации лесных дорог, и устаревшая система лесо­устройства, и высокие коррупционные риски. На внутреннем рынке спрос на лесоматериалы невысок, а доля России в мировой торговле древесиной (2,9%) не соответствует её богатейшим запасам.

Окупаемость проектов силь­но зависит от доступности сырья, которое сконцентрировано в основном в азиатской части страны, тогда как переработка — в европейской, что при высоких железнодорожных тарифах снижает эффективность лесопромышленного комплекса в целом. Большая часть инвестпроектов касается деревообработки. Далее в порядке убывания следуют лесопиление, производство фанеры, древесных плит, целлюлозно-­бумажной продукции. По объёму капиталовложений лидируют Сибирь, Северо­-Западный федеральный округ и Урал. Добавленная стоимость на кубометр заготовки у нас значительно ниже, чем в развитых странах: 264 доллара против 1000 долларов в США или 1200 в Финляндии.

Не все инвестпроекты продвигаются одинаково хорошо. Бывает, что компания, попавшая в перечень Минпромторга, в лес заходит, но использует ресурсы не в том объёме, что заявляла. В итоге малый и средний бизнес остаётся не у дел: место занято, все площади формально распределены. Связано это с отсутствием прозрачности процедур при отборе приоритетных проектов, считают экономисты.

Ужесточились требования к инвестпроектам со стороны региональных властей. Но почему бы не опираться на зарубежный опыт, где для долгосрочного сотрудничества арендаторов отбирают по конкурсу? Инструментом отбора там является не 10­-летний проект освоения лесов, как у нас сейчас, а бизнес­-план, содержащий критерии экономической эффективности лесопользователя. В том числе потенциальный доход на кубометр заготовленной древесины, чистый доход на гектар лесной площади, лесохозяйст­венные мероприятия на весь период действия договора, то есть на 49 лет. Именно такая модель применяется в Финляндии, Норвегии, Швеции, Латвии, США, Канаде. Если все долгосрочные обязательства прописать в бизнес-­планах, последние смогут стать основой регионального лесного планирования.

Впрочем, уже сейчас появилась возможность изменить ситуацию к лучшему: 8 марта 2018 года вступило в силу постановление правительства РФ по приоритетным инвестпроектам в лесной сфере. Теперь к ним предъявляются новые требования. Объём инвестиций должен составлять не менее 500 млн. рублей на модернизацию предприятий и не менее 750 млн. на создание новых (вместо 300 млн. в обоих случаях). Компания обязана подтвердить, что располагает собственными или заёмными средствами: не менее 50% от необходимой на весь проект суммы или 25% на первые два года, если срок реализации проекта превышает три года. Допускается вносить не более 1­2 корректировок в зависимости от объёма вложений.

Изменения коснулись и ставок арендной платы: срок применения понижающего коэффициента (50%) отныне привязан к объёму инвестиций и моменту ввода лесоперерабатывающих мощностей в эксплуатацию. До этого и после аренда начисляется в полном размере.

Роман ШИРКОВ.

Опубликовано в "Лесной Регион" №15(233)